Введение

В своих критических замечаниях на мою статью^[1] Симон Пирани предложил обновленное изложение новых тенденций в развитии российского общества
в 2000-е гг. Следует высоко оценить его твердое владение эмпирическими данными по широкому кругу рассматриваемых проблем. В некоторых важных аспектах он корректирует представленную мной картину, дополняя её и восполняя некоторые пробелы в моём изложении. И все же я не согласен с тем, что, по-видимому, является главной идеей моего оппонента – что Владимиру Путину удалось преодолеть разрушительные процессы 1990-х гг. в степени, фундаментально изменившей российское общество. Моё главное расхождение с Пирани касается проблемы разрыва и преемственности в истории современного российского капитализма: отличается ли он сегодня качественно от хищнической модели 1990-х? Комментатор моей работы считает, что эта качественная разница действительно есть, тогда как я убежден в обратном. Я вижу ельцинскую Россию, как процесс становления капитализма особой разновидности, тогда как путинскую – как тот же капитализм уже сложившийся.

Пирани подчеркивает некоторые важные тенденции в развитии России последнего десятилетия – осуждение на тюремный срок или высылку из страны нескольких взбунтовавшихся олигархов, наложение большей финансовой дисциплины на их остальных коллег, восстановление многих утраченных при Ельцине функций государства – которые, якобы, подтверждают, что мы имеем теперь дело с качественно новой Россией. Это возвращает нас к одному старому спору, который бушевал в стане европейских левых более столетия назад, к дебатам об идеях Эдуарда Бернштейна. В своем вкладе в эту дискуссию, Роза Люксембург сделала акцент на целостности марксистской трактовки капитализма, как единой общественной системы. Чтобы опровергнуть Маркса, развивает она свои доводы, Бернштейн должен не просто ссылаться на несомненные факты прогресса капитализма, а продемонстрировать, что эти тенденции доминируют в развитии капитализма, преодолевая его внутренние противоречия. Сам Бернштейн признал, что Люксембург привела наиболее убедительные доводы против его взглядов (Bronner, 1981).

С моей точки зрения (см. мою исходную статью) инсайдерская рента является центральным пунктом для понимания современного российского капитализма как целостного феномена, потому что она отражает интересы правящего класса этой страны, противостоящие интересам остальных социальных групп. Поскольку Пирани сосредоточил свое внимание на изменениях в российском обществе, я попытаюсь продемонстрировать в своем ответе эвристический потенциал обоснованного мной понятия для понимания исторической динамики периферийного капитализма.