Общак для земляков

В заключительный день работы конференции нам с проф. Воейковым совершенно неожиданно довелось краем глаза подсмотреть закулисную жизнь турецкой столицы. Как и всякий крупный мегаполис, Стамбул, в котором вместе с пригородами проживает около 13 млн. чел., привлекает самых разных людей, в том числе и из криминального подполья. В эпоху глобализации связи этого подполья и его деятельность тоже принимают глобальный размах. Но обо всем по порядку.

Скромно позавтракав в самой дешевой гостинице Стамбула, в которой остановились, мы с Воейковым собрались в университет. Я подошел к зеркалу и, поправив галстук, оглядел свой летний костюм – вроде особенно не помялся. Я еще не знал тогда, что уже через несколько минут он вовлечет нас в неожиданный инцидент. В связи с этим надо сказать о костюме несколько слов. Я набрел на него случайно пару лет назад в магазине дешевых вещей для массового покупателя, расположившемся в бывшем цеху давно погибшего станкостроительного завода. Светлый, легкий костюм отечественного производства выглядел на вешалке довольно импозантно, но по-настоящему очаровала меня его цена – всего 2 тысячи семьсот рублей! Это было по карману даже старшему научному сотруднику академии наук. Между тем, выглядел костюм тысяч на 15. Согласен, что носить такую вещь, выделяясь среди бедно одетых ученых, как белая ворона, это просто обман народа и дешевое пижонство. Но, видимо, соотношение цена-качество затронуло буржуазную струнку моего характера, и я сходил домой за деньгами. Теперь, когда я шел по Москве принимать экзамен или по какому-либо другому официальному поводу, на улице на меня как мухи на мед слетались дилеры, предлагая купить точильный мини-станок, парфюмерию или что-нибудь еще столь же необходимое в многотрудной жизни научного работника, и бомжи, прося помочь на опохмел. Собираясь за границу на представительную международную конференцию, я взял свой лучший летний гардероб, состоящий из этого костюма. Его я и надел, выходя с коллегой из гостиницы в то утро.

Стамбул еще только просыпался, на улицах было свежо и относительно свободно. Мы неторопливо подходили к рыночному кварталу, осматривая витрины магазинов по сторонам, и о чем-то разговаривали. Вокруг сновал торговый люд, многие спешили в сторону базара, который скоро должен был открыться. «Вы из России?», – услышал я вдруг чей-то вежливый голос и обернулся. Рядом со мной шел черноволосый молодой человек крепкого сложения. По его лицу блуждала улыбка, но глаза оставались серьезными и смотрели внимательно. Он ждал ответа. «Да из России, а Вы тоже?». – «Мы с Украины», – он дружески протянул руку. «Внешность не славянская», –  подумал я, пожимая его чистую, без мозолей ладонь. Но вслух спросил: «Работаете здесь или на отдыхе?». – «Да, трудимся», – он не спешил рассказывать о себе. – «Ну и как? Хорошо платят?». – «Не то, чтобы очень, но все же лучше, чем дома», – неопределенно ответил он. Немного позади брел еще один парень, не глядя на нас, но и не отставая. «А Вы чем занимаетесь, торгуете?», – стал в свою очередь расспрашивать мой новый спутник. – «Нет, что Вы. Мы академия наук. Приехали на конференцию», – я показал бейджик на груди. У Воейкова был такой же. Я уже понял, что это не просто человек, который бескорыстно рад встрече с земляками, но принимал его за дилера, который сейчас спросит: «А не купите ли наш гаечный ключ на микропроцессорах? Он решит все Ваши научные и личные проблемы!». Но вместо этого он, как бы между прочим, поинтересовался: «А остановились где, в Султан-Ахмете?». (Один из самых дорогих отелей Стамбула.) Это было уже слишком. Зачем честному дилеру знать, где мы остановились? «Да, в Султан-Ахмете», – не моргнув глазом соврал я. На самом деле мы остановились в Истиклал-Отеле, где в нашем номере на двоих не было даже платяного шкафа, вместо пододеяльника давали вторую простыню, а на стене я убил жирного таракана. Впрочем, хозяин и персонал – всего два-три человека – были очень любезны, стоило дешево, и мы были довольны. «Но ведь номер в Султан-Ахмете стоит больших денег?», – новый знакомый определенно нравился мне все меньше, но отступать было некуда: «А нам-то что? За нас академия наук платит». Знал бы он, что наша академия гнилой орех не оплатит, особенно всяким там марксистам-кейнсианцам. «Понятно», – кивнул головой он и вдруг перешел на доверительный тон. – «Знаете, я хотел Вас предупредить: будьте здесь осторожны». – «Что Вы имеете в виду?» – «Да здесь действуют преступные группировки. Они собирают деньги на общину», – он употреблял выражения «деньги на общину» и «общак» как синонимы. – «Многие ведь приезжают закупать турецкий товар, ну и, естественно, должны отчислять на поддержку земляков. Немного – процентов десять с оборота. Люди, которые собирают деньги, и с местной полицией связаны», – добавил он многозначительно.

Обернувшись, мы увидели, что второй парень подошел и разговаривает с проф. Воейковым. Я присмотрелся к нему – худощавый, жилистый, лицо простое, суровое. Этот персонаж изъяснялся по-русски не очень грамотно и, судя по всему, предназначался больше не для переговоров, а для боевых действий. Как позже пояснил мне Воейков, суть его сбивчивой, местами невразумительной речи сводилась к тому, что здесь очень опасно, т. к. везде «на углах улиц стоят машины с вооруженными чеченцами. Но Вы не бойтесь – мы поможем сохранить Ваши деньги», – успокоил парень, не пояснив, впрочем, чем он с дружком лучше «вооруженных до зубов чеченцев», якобы притаившихся на каждом углу. (Судя по всему, это было мифом, просто эксплуатировавшим стандартные фобии россиян.) Неожиданное предложение «помощи» развеселило Воейкова: «Спасибо за заботу», – сказал он, – «когда разживемся деньгами, то будем знать, куда обращаться. Но Вам придется набраться терпения», – в свою очередь предупредил профессор. – «Пока оклады Российской академии наук таковы, что не требуют специальной охраны». Лицо парня сжалось в несколько глубоких морщин, отражая честную, но мучительную попытку осмыслить сказанное. На помощь пришел его товарищ, стоявший со мной: «Это преподаватели». – «Кто?», – еще больше запутался парень. – «Ну, учителя», – пояснил тот. – «Ах, учителя!», – он, наконец, понял. Его лицо разгладилось, и изобразило неопределенное выражение, которое возможно означало разочарование, но при желании могло быть принято за улыбку. – «Учителей мы уважаем! Говорите, в университет? Показать дорогу?». – «Спасибо. Мы уже там были». Они вполне дружески попрощались с нами и предложили обращаться к ним, если возникнут какие-либо проблемы. «Нас всегда можно найти здесь, на рынке. У нас тут небольшой магазинчик», – пояснил тот, что говорил со мной. Видимо, они «пасут» на рынке эсэнгэшных оптовых покупателей. Мы, в свою очередь, попрощались, пообещав обязательно зайти, но только когда возникнут проблемы.

«Чего они к нам-то прицепились?», – обратился я к Воейкову, когда мы остались одни. – «А Вы не поняли?». – «Нет». – «Да Вы на себя посмотрите». – «А что?», – я несколько неуверенно оглядел себя, но ничего особенного не нашел. – «Вы похожи на преуспевающего предпринимателя, а не на ученого-марксиста», – пояснил он. Это было для меня неожиданностью. Я внимательно посмотрел на Воейкова – он тоже был одет в костюм, но в приличный, в такой, в каких ходит большинство российской интеллигенции. (То есть в честный, всепогодный костюм без обмана, который сколько стоит, так и выглядит.) Мне стало неловко за свое неосторожное пижонство, которое вовлекло нас в это неожиданное приключение. Я вдруг ощутил, что становится жарко, и снял пиджак, взяв его в руку. На утреннем заседании конференции мне предстояло делать доклад о современном российском капитализме. Я улыбнулся, вспомнив, что собирался говорить в том числе о роли отечественных криминальных структур в контроле над финансовыми потоками предприятий.