Ползучий сталинизм

При всем воинствующем антикоммунизме реформаторов, корни сегодняшнего капитализма лежат в советском прошлом. С точки зрения автора данной работы, самый глубокий анализ советского строя был предложен Львом Троцким в его классическом произведении исторического материализма «Преданная революция» (1991, [1936]). Вопреки официально провозглашенной победе социализма в «одной, отдельно взятой стране», один из вождей русской революции убедительно показал, что советское общество было всего лишь переходным, т.е. что оно лишь пыталось строить социализм. (Этим Троцкий объяснял необходимость открытого допущения в Советском Союзе ниши для рыночных отношений.) В отсутствии победоносной мировой социалистической революции это общество скатится назад к капитализму. Троцкий также указывал источник подобной деградации – особое положение правящей бюрократии: «Привилегии имеют небольшую цену, если их нельзя передать детям по наследству. Поэтому привилегированная бюрократия рано или поздно захочет завладеть управляемыми предприятиями, превратить их в частную собственность» (Троцкий, 1991, с. 210).

Взгляды выдающегося марксистского мыслителя соответствуют позиции наиболее проницательных аналитиков распада СССР. Так, профессор Кембриджского университета Дэвид Лейн отмечает, что большинство работ по переходу к рынку в России страдают тем пороком, что игнорируют ключевой вопрос о социальных силах, стоявших за реформами. Лейн выделяет две основные социальные группы, способствовавшие падению советского строя и его переходу к капитализму (Lane, 2007). Это были: «административный класс», состоявший из людей, осуществлявших административный контроль над производством, образованием и наукой; и «приобретательский класс» состоявший из выходцев из интеллигенции, заинтересованных в использовании рыночного механизма для извлечения материальных выгод из своей квалификации. К этим двум социальным категориям, выделенным Лейном, можно добавить предпринимателей черного рынка, чья деятельность постепенно нарастала еще в порах советского общества (Men’shikov, 2007, p. 9). В течение многих лет органам централизованного управления более – менее успешно удавалось контролировать экономику. Однако, их роль постепенно подрывалась, и бюрократия, включая директоров предприятий, повышала свое влияние.

Таким образом, за фасадом внешне монолитной плановой экономики стало развиваться частное присвоение на основе «коллективной» собственности. Не менее важным фактором, очерчивавшим новый общественный строй стало беспрецедентное влияние Запада на процесс трансформации посткоммунистических обществ.

Поражение Советского Союза в Холодной войне скомпрометировало социалистическую систему и способствовало тому, что общество некритически приняло буржуазные ценности, предполагавшие широкое распространение частной собственности. Именно на этом фоне правящие круги Запада, прежде всего, США, оказались способны осуществить решающее закулисное влияние на разработку радикальных рыночных реформ. Последние осуществлялись в соответствии с известными принципами «Вашингтонского консенсуса», которые лежали в основе политики международных финансовых организаций в отношении развивающихся стран. К началу 1990-х гг. мир накопил достаточный опыт, позволявший сделать вывод о том, что следование формуле «либерализация плюс стабилизация» (т.е. ограничительная денежная политика) ведет к усилению бедности и нищеты (Chossudovsky, 1997). Как отмечают современные исследователи, «сокращение бедности, равенство и сохранение окружающей среды не были составной частью консенсуса. Вашингтонский консенсус призывал к открытию стран для внешнего мира» (Serra, Spiegel, and Stiglitz, 2008, p. 6). Целью этой стратегии было смягчение бремени нараставшего кризиса для Запада. Значительная критика этой политики привела к формированию так называемого «поствашингтонского консенсуса», делавшего акцент на социальном благосостоянии и борьбе с бедностью (Serra and Stiglitz, 2008). К сожалению, это прошло незамеченным для российских политиков и общественности. Как отмечает американская исследовательница Джанин Уэдел (Wedel, 2001, p. 122–199), российские реформы разрабатывались келейно силами буквально нескольких экспертов из Гарвардского университета, тесно связанных с правительством США. Затем они проводились в жизнь политически доминировавшим «кланом Чубайса». Таким образом, в осуществлении российских реформ соединились стремление выходцев из советской бюрократии превратиться в частных собственников и попытка правящих кругов Запада навязать свою систему ценностей историческому сопернику. Этот факт представляет собой убедительное доказательство концепции «термидора» Троцкого, согласно которой результатом победы сталинизма в нашей стране стало буржуазное перерождение русской революции.